Юрий Васильев - Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый
Техническую отсталость аграрной сферы своего времени Каутский связывал с институтом частной собственности на землю, считая крестьянскую собственность главной причиной обнищания крестьянства. Он отмечал отдельные положительные стороны мелкого хозяйства – большее прилежание крестьян, личный интерес. Но и эти черты, в трактовке Каутского, не означали возможность получения большей продуктивности мелкой формы хозяйствования, а свидетельствовали лишь о скромности притязаний мелких собственников. Недостойный человека образ жизни мелких крестьян, их сверхчеловеческое трудолюбие, чрезмерный труд, «фанатизм собственности» он называл признаками отсталости. Каутский сравнивал мелких собственников с вьючными животными, которые работают всю жизнь, отдыхая лишь во время сна и еды. Собственность, по Каутскому, не только заставляла крестьянина надрываться сильнее рабочего, но и сужала размер его потребностей до возможного минимума, делая их даже ниже уровня потребностей сельского наемного рабочего218.
Удлинение рабочего дня, ограниченность потребностей мелкого крестьянина, пояснял Каутский, неизбежно сказываются негативными последствиями на детях, семье, образовании. Образование, необходимое для рационального хозяйства, трудно совместить с условиями жизни крестьянства219. В деревне, по описанию Каутского, духовной жизни, которая повышала бы умственный уровень, не существует: «Единственным средоточием общественной жизни служит кабак, который, однако, является точным отражением духовной пустоты, деревни и заглушает зародыш духовного общения сивухой»220. Эти условия он противопоставлял возможностям, которые создавало крупное сельскохозяйственное производство для своих рабочих: улучшение материального положения, подъем нравственного уровня, распространение просвещения.
Приведенная выше аргументация Каутского послужила ему основой для критики доводов Давида о преимуществах психологии собственника, отражающей стимулирующую роль частной собственности. Давид, отмечал Каутский, противопоставлял не столько мелкое и крупное земледелие, сколько индивидуальный труд и общественный, доказывая превосходство не мелкого хозяйства, а превосходство частного хозяйства и частной собственности221. Каутский одним из первых обратил внимание на проблему использования деревни в качестве источника накопления средств для общей модернизации. Он писал, что всевозрастающая часть созданных в деревне ценностей беспрерывно уходит в город, не возмещаясь соответствующим эквивалентом. Только ничтожная часть государственных налогов, по свидетельству Каутского, расходовалась на нужды села. Крестьянин, внося свою долю на покрытие культурных потребностей населения, не имел практически никакого доступа к благам культуры. Свои рассуждения Каутский дополнил обоснованием «эксплуатации деревни городом». В связи с этим, по мнению Каутского, настоятельной необходимостью стала проблема устранения культурной противоположности города и деревни222.
В отличие от своих оппонентов, Каутский придерживался другого мнения о возможностях и перспективах кооперации. Он был сторонник точки зрения о превосходстве крупного хозяйства над мелким в отношении кооперативной организованности. Каутский утверждал, что кооперативное сотрудничество, имеющее наиболее благоприятные условия именно в деревне, гораздо доступнее крупным земледельцам, чем крестьянам – благодаря их малочисленности, наличию свободного времени и доступности коммерческой информации. Условия жизни и труда крестьянина – изолированность, ограниченный кругозор, отсутствие свободного времени – затрудняют вовлечение его в кооперацию. Поэтому Каутский весьма пессимистически оценивал возможности кооперации мелких собственников, считая тщетными надеждами ожидания, что благодаря кооперации мелкие хозяйства станут столь же рациональными, как крупные. Крестьянскую кооперацию Каутский воспринимал лишь как средство для продления существования мелкого хозяйства223.
В рассуждениях Каутского проявилась явная недооценка возможностей кооперации крестьянских хозяйств. Одновременно он преувеличивал возможности крупных хозяйств. Причину можно объяснить тем, что Каутский недооценивал простейшие формы кооперации – торговую, кредитную, сбытовую, наиболее приемлемые для мелких хозяйств. Товарищества, в понимании Каутского, не могли иметь каких-либо выгод или имели частичные. Он сетовал на то, что крестьяне не заботятся о том, чтобы внедрить кооперативное начало в главные отрасли производства. Возможности для создания производительных форм кооперации имеют только крупные хозяйства. Нетерпеливость Каутского в этом вопросе, односторонняя ориентация на производственную кооперацию проявилась в рекомендации в отношении крестьян: «Если мелкие хозяева хотят добиться развития… они должны идти прямо к цели, а не блуждать окольными путями: они не должны ограничивать кооперативную деятельность областью торговли и кредита, но должны направлять ее на то, что важнее всего для сельского хозяина, на само сельское хозяйство»224.
Возможность решения общественных проблем Каутский видел в социальной революции, означавшей, по его мнению, не завершение социальной эволюции, а лишь начало нового развития общества. Он придумал образную аналогию между революцией и родами: акт родов – явление скачка в природе, связанного с появлением самостоятельного человеческого существа; но скачку предшествует медленное развитие органов. Роды олицетворяют революцию в функциях органов кровообращения, дыхания, питания, обмена: революция – результат медленных, постепенных процессов развития (эволюции), когда на достаточном уровне развития становится возможным резкое изменение функций всех органов. Аналогично, по Каутскому, можно рассматривать социальную революцию225.
Подход Каутского, обусловленный его установкой на концентрацию, особенно проявился в социальном прогнозе на будущее. Он считал, что в новом общественном строе, основанном на общественной собственности, самостоятельное земледельческое мелкое производство потеряет свою последнюю опору и будет поглощено общественным производством, произойдет вытеснение мелкого производства крупным общественным. Каким путем? Мелкие крестьяне сами добровольно откажутся от своей формы хозяйства, поскольку она будет задерживать их дальнейшее социальное развитие. Общественное крупное производство принесет мелкому крестьянину, по выражению Каутского, освобождение из ада, в котором его держит частная собственность226. Он рисовал идиллическую картину прекрасного будущего в духе известных представителей утопического социализма: «Когда всюду кругом станут возникать общественные латифундии, обрабатываемые уж не жалкими наемными рабами, а богатыми товариществами свободных, жизнерадостных людей, тогда вместо бегства от своего клочка земли в город начнется еще более быстрое бегство от этого же клочка земли к товарищеским крупным предприятиям, и варварство будет изгнано из своих последних твердынь…»227. Технический прогресс, по предположению Каутского, приведет к сокращению занятости в домашнем хозяйстве и к расширению применения промышленного труда женщины. Благосостояние, образование и досуг станут всеобщим достоянием. Оставляя крестьянину будущего только его собственный домашний очаг, поскольку нет никакой надобности превращать жилой дом крестьянина в общинную собственность, Каутский тем не менее считал, что связь домашнего очага с хозяйственным производством исчезнет, дом будет отделен от хозяйства228.
Стремление Каутского дать конкретные рецепты будущего устройства оборачивалось нередко поводом для критики в его адрес со стороны оппонентов. В частности, Булгаков критиковал положение Каутского о том, что в крупном хозяйстве возможна экономия затрат на жилье, освещение, коммуникации и т. д. Почему – спрашивал Булгаков – рациональнее для земледелия иметь 1 избу на 50 человек, а не 50 изб на каждого отдельно? Конечно, стоить это будет меньше, но нисколько не выгоднее с точки зрения экономической229. В этом Булгаков был прав. Каутского нельзя обвинить в пренебрежении к мнению оппонентов. Полемика с ними порой позволяла ему уточнить или корректировать некоторые прежние идеи230. Так, в результате спора с Давидом он признал, что в одном важном пункте пришлось изменить взгляды: крестьянин исчезает не так быстро, как ожидалось, а в дальнейшем нет оснований ожидать быстрого падения мелкого хозяйства в Европе. Но при этом повторял, что ожидать противоположного результата, то есть вытеснения крупного хозяйства мелким, также нет оснований231.
